Северная симфония - Страница 14

«Вышел срок его потопления… И для него не станет; прежнего, если ты подойдешь к нему…»

И она пошла к сидящему в сонном забытьи и узнала в нем своего друга.

Их глубокие взоры встретились. Они тихо рассмеялись нежданной встрече.

Улыбались друг другу, белые дети, грустно задумчивые.

К ним пришел камышовый отшельник в мантии из снежного тумана и в венке из белых роз. Сказал о великой тайне, что несется на них.

Он оборвал свою речь глубоким вздохом, сказав про себя: «Белые дети».

И долго стоял в задумчивости.

Из кустов взвилась птица-мечтатель. С пронзительным криком улетела в розовую даль.

И день проходил. Легкая вода, нежно пенясь, разбивалась о зеленый берег.

Здесь они сидели и смотрели на зарю. Снежно-розовая пена омывала их ноги.

На той стороне залива росли высокие камыши. Они смотрели на солнце, еще видное сквозь стебли зыбких камышей.

Оттуда неслась старческая песенка.

Среди камышей сидел, заседал святой простачок Ава с блаженным морщинистым лицом.

Добрый Авушка закидывал длинные удочки, ловя водяную благодать.

Хилым голоском славил камышовую страну.

Засмеялись они громко. Их увидел простачок. Захихикал, пригрозив им тонким старым пальцем.

И уже вечерняя зорька погасила свои огоньки, и бездомный туман стал блуждать по окрестностям.

Сложил свои удочки добрый Авушка. Собрался на покой. Положил на плечи тонкие удочки. В руки взял деревянное ведерце и побрел к себе.

Уже не слышалось его пение, и большой красный месяц выплывал из-за тумана.

Они молчали.

Бездомный туман блуждал по окрестностям.

Камышовые обитатели ходили в сад на берегу озера. Здесь росла осока, лилии и нарциссы.

Слышались междупланетные вздохи о кольце Сатурна и о вечно сияющем Сириусе.

А вдали были заросли касатиков. На вечерней заре Сам Господь Бог, весь окутанный туманом, бродил вдоль зарослей и качал синим касатиком.

Тогда бывал туман… Словно кто стлал душистые испарения. Казалось, над самым ухом пели междупланетную песнь о кольце Сатурна и вечно радостном Сириусе.

Как часто они сидели на берегу, впиваясь взором в глубь сапфирной сини.

Налетал ветерок. Зажмуривались от проплывающей свежести. Утешались белым вздохом тростника. Восхищались.

Тростниковая страна пела и склонялась под напором сильного ветра…

…Кто-то махал им синим касатиком…

В камышовых зарослях окончилась служба. Дымное облако вознеслось оттуда в небеса.

В ту пору из-за деревьев вышла наставница этих мест, Ия. Она подошла к гулявшим, наставляла по-здешнему, по-сонному.

И когда сообщили они ей о своем белом счастье, она сказала: «Это ли счастье?»

Замолчала и смотрела вдаль.

В тот час кончался день и еще ближе раздавалась песнь любви и соединенных созвездий.

Вдоль матово-желтого горизонта пошли дымно-синие громады.

Громоздили громаду на громаду. Выводили узоры и строили дворцы.

Громыхали огненные зигзаги в синих тучах.

И тогда они увидели в просветах туч кучку исполинов. Безмолвно, величественно исполины шагали, туманные, дымно-синие, в заревых, сверкающих венцах.

Безмолвно воздевали огромные руки. Молили покоя и снисхождения.

Бездомные шатуны – одиноко блуждали они тысячелетия вдоль бедной, вдоль северной земли.

Наконец, они ушли из мира непонятыми. Ведь они были только сказкой!

И вот безмолвно и величественно шагали бездомные шатуны – туманные, дымно-синие, в заревых, сверкающих венцах.

Было тихо. Кое-где помигивала звездочка.

Наконец Ия сказала: «Это все старики великаны.

«Они смирились. Идут к Богу просить покоя и снисхождения.

«Еще давно великан поднял перед Господом свое гордое, бледно-каменное лицо, увенчанное зарей.

«Еще давно они все поднимали тучи и воздвигали громады. Громоздили громаду на громаду. Выводили узоры и строили дворцы.

«Но все пали под тяжестью громад, а туманные башни тихо таяли на вечернем небе.

«И суждено им было шагать долгие годы среди синих туч – обломков былого величия…

«Это все старики великаны… Они смирились и вот идут к Богу просить покоя и снисхождения…»

Так она говорила, и они смотрели на синие купола, а между синими куполами мелькали безбородые, бледно-каменные лица, увенчанные зарей.

Это все старики великаны безмолвной толпой шли к Богу молить покоя и снисхождения.

И то заволакивали их низкие грозовые тучи.

То снова появлялись их дымно-синие силуэты, озаренные вспышками зарниц.

Так она говорила. Растаяли тучи. Прошли великаны. Было тихо.

Подул ветерок. Вдоль всей страны протянулась тень неизвестного колосса.

Гордо и свободно стоял неведомый колосс в заревом, сверкающем венце.

Это был самый грозный, самый великий колосс.

Еще в стародавние времена он подымал комки синих туч, мерцающих серебряными громами.

Он напрягал свои мускулы и пускал гремучие комки синих туч в вечернее небо. Он метал тучами в небо, как камнями.

Но надорвался и пал, раздавленный тучами.

С тех пор он ушел от людей. Они забыли его, и он стал для них сказкой.

Это он хотел забыться и уснуть вечным сном. Уходил из мира непонятым.

Он шел прямо к Богу, но задумался на пути.

И его ноги занес туман, и высилась лишь венчанная голова его, озаренная розовым блеском.

Так стоял одинокий колосс вдали, окутанный вечереющим сумраком.

Погас закат.

Бездомный туман блуждал по окрестностям.

Тогда Ия шепнула: «Это ли счастье!

«Оно придет с зарею после ночи. Оно будет нежданно.

«Уже прошли старики великаны к своему Богу.

«Уже среди нас бродит Он, как блуждающий огонек…